Борьба с условными рефлексами

До сих пор не знаю – что же мне нужно увидеть, после чего можно смело умирать с чувством выполненной миссии данного конкретного человека - меня.

Впрочем – вид из иллюминатора – не самый плохой вариант. И умереть в результате авиакатастрофы – тоже довольно неординарно, если брать для сравнения статистику смертей в результате сердечных приступов. К примеру.

На последующие несколько часов есть два варианта занятий – вариант номер один – принять седативный препарат и наслаждаться видом проплывающих далеко внизу размытых пикселей действительности.

Вариант номер два – выпить водки и провести эти часы в местном санузле, созерцая потоки мутной воды и собственной блевоты. Есть еще варианты – поговорить, например, с соседом. Чинного вида дяденька с чемоданчиком. Костюм от кого-то там – не разбираюсь. Начинает лысеть. Время от времени посматривает на наручные женские часы и нервно курит. Опять же – либо ждет крушения, как и я, либо просто курит по часам – бьет рекорды, метит на Гиннеса.

У меня слегка дрожат руки. Беспокойной рефлекторной змейкой пробегает по телу ощущение страха. Страха. Оказаться за бортом социально-благоустроенного бытия.

Этот страх зарождается в желудке и расползается по всему телу каждый раз, когда мне дают поручения куда-то съездить и что-то сделать. В голове молниеносно проносится мысль – мне нашли замену - ага… Ага.

Чтобы отвлечься от щекочущего ощущения подвоха – пытаюсь сосредоточиться на мыслях о теперь. Оно – мое «теперь» - довольно странно себя чувствует. В голове настойчиво крутиться мысль – перестань. Перестань сейчас же. Наслаждайся. Ты в полете. Неизвестно еще – что именно приземлиться и отяготит бренную землю через несколько часов – твое вменяемое человеческое существо или куча обгоревших обломков лайнера.

Выдыхай – вдох-выдох.

Вдох.

Выдох, … Вдох…

- Красиво, правда?

- А?

- Красиво

- Да, красиво.

Дрожание рук не способствует уютной беседе в салоне пассажирского лайнера.

Легкие толчки воздуха. Нагнетание обстановки. Самое нелепое в моей ситуации – меня ж ведь никто даже не выругал за какие-то гипотетические лажи. Все спокойно. Никто не накручивает спираль, не создает напряженную атмосферу. Тебя не надо накручивать - ты сама себя накрутишь – нашептывает перманентно просыпающийся внутренний голос.

- Вы часто летаете Аэрофлотом?

- Что?

У человека на соседнем месте ужасно усталые руки. Такое впечатление – будто он ими с утра и до поздней ночи загребает землю на сельскохозяйственных участках. А в перерывах между этим занятием и редким – судя по синеватым кругам под глазами -снов – курит и летает отдохнуть, скажем – в Донецк, на пару дней.

Вдох-выдох

- Да, я часто летаю.

- А вам приходилось быть свидетелем аварий?

- Аварий? Самолетов Аэрофлота? Нет… как-то, нет, не приходилось. А что?

- ….

- Вы предполагаете, что рано или поздно лайнер со мною на борту стремительно спикирует вниз от возгорания двигателя?

- Все возможно.

- Возможно. А возможно- и нет.

- Все возможно.

- И жить вечно тоже?

- Возможно.

- Возможно?

Это слово повисает в воздухе. Кажется - составляющие его молекулы начали материализоваться и обретать хоть и размытые – но видимые глазу контуры - за время, пока оно звучало. Звуки, создающие колебания в воздухе – могут совершенно явственно вырисоватся в пространстве.

Это – подтверждение материальности мысли. Итак – для того, чтобы воплотить задуманное - нужно внятно четко и конкретно сформулировано произнести его вслух. Звуки голоса, создавая воздушные колебания – сбивают ритм движения атомов воздуха, меняя его плотность. Ты вдыхаешь этот воздух - и количество озона, и видоизмененная структура его атомов проникает в твой мозг и способствует созданию там отдельного течения мыслей, которые – так или иначе – воплощаются в жизнь.

- Да, возможно.

- И что – есть примеры?

Подобные разговоры обычно заканчиваются как раз здесь. То есть – они, конечно же – не повисают на полуслове. Они сходят на нет. Специфика темы.

- Они могут быть. А, может, они уже и есть. Согласитесь – ведь признаться в том, что ты – вечен – означает тут же убить эту вечность. Ее разнесут, как дешевый некачественный товар, тетки в авоськах на свои кухни и будут потчевать ею своих домочадцев. Те – в свою очередь своих сотрудников на работе, те – в свою очередь - своих жен… Появится информация в прессе, человек станет достоянием – если можно это так назвать – народа. И эта вечность будет уже принадлежать не ему, а им.

- То есть – отрицать существование горцев со стопроцентной уверенностью – неправильно?

- Более того – глупо.

Человек замирает с загадочной улыбкой на лице. Стоп. Снято. Лучи искусственного света, тускнея, скользят по не выспавшемуся лицу. Камера отъезжает в сторону. Режиссер падает на деревянный стул, подносит тыльную сторону ладони к вспотевшему лбу и рассеянно смотрит в бесконечность. Причем – это должен быть непременно – как минимум – Гай Ричи.

Глупо.

Но тем не менее. Жизнь не может быть вечной. Мы знаем об этом с момента зачатия.

Мы рождены, чтобы умереть – в конце-концов. Так все глупо. И, тем не менее – миллиарды людей рождаются именно для этого.

Самолет мелко вздрагивает и на долю секунды кажется, что он – не жилец. Вернее – мы – не жильцы. А он и так – существо неодушевленное.

Секундная встряска помогает сохранить ощущение иронии происходящего.

Конечно, я не стану воспринимать всерьез разговор о горцах. Я поставлю на нем распространенный в социуме гриф – бред. И пойду дальше. Ебать себе мозги и требовать большего. Пойду по тропе, протоптанной миллиардами предков. Подтверждать законы экономики. Так предполагается.

Но это еще ничего не значит.

Я пытаюсь унять дрож в руках и сосредоточиться на разговоре. Он не слишком меня интересует. И размыто-затертую тему вечного Бытия я бы с радостью сменила. Но вот – о чем говорить - не могу придумать.

Потому слушаю.

- Так вот – продолжает сосед - из этого следует, что жить вечно – в принципе – возможно. А потому все человеческие бредни по поводу «нет счастья в жизни» - есть ни что большее, чем ахинея, навязанная нам спокон веков еретически настроенными экономистами.

- Имеете в виду – формулу – «требуй большего»?

- Да. Абсолютного счастья нет, потому что фирмы продолжают работать и производить кучу всякой высоко-технологической фигни, которую каждый день тоннами выбрасывают на рынок, подрывая спокойный сон жителей развитых и развивающихся стран. Они спят и видят – как обзаводятся новыми ЛСД-мониторами, автомобилями, которые могут ездить чуть ли не на подсолнечном масле, МР3 плеэрами, и прочей херней. И постоянно появляется новый объект желания. И постоянно усиливается зуд в той части головного мозга, которая отвечает за координацию движений на шкале дифференциаций относительно соответствия критериям внешенего мира. И сколько бы ни существовал мир – основой к его существованию – понимай – развитию – будет служить именно этот зуд. Потому что – если его не станет – экономика и, следовательно – прогресс – остановится.

- И человечество за пару веков успешно деградирует назад к каменным топорам?

- Считать эпоху каменных топоров таковой, что ознаменовалась деградацией, в корне неправильно. С этого ведь и начинался прогресс. По крайней мере – так свидетельствуют учебники по истории.

- И можно ли доверять учебникам по истории?

- Можно. Ровно как и учебникам по физике, химии и геометрии. Хотя – по-моему – можно доверять только учебникам русского языка и художественной литературе. Авторы, конечно, врут, но ведь они же этого и не скрывают.

Мой ответ теряется, заглушенный ревом двигателя. Как в замеделенном кино – движущаяся между рядами кресел проводница – медленно и красиво пикирует на пол, роняя поднос с напитками. Красное (скорее всего-) вино - застывает на долю секунды в воздухе и, приземлившись, орошает лицо богинеподобной служительницы Аэрофлота.

….

- Она мертва?

- Скорей всего

- Вы, блядь, врач, или кто, вашу мать?

- Я – хирург, не нависайте надо мной. Она может быть в коме.

- Какого хрена….

- ты как себя чувствуешь…

- Ой, а что случилось

- Ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш

- Ж-ж-ж-ж-ж….

- А-а-а-а

Я смотрю в иллюминатор, я сижу на месте, где – еще несколько секунд назад сидел мой сосед.

Испугался, сука и слинял, - думаю я.

На лбу пульсирует микроскопическая жилка, одна из сотен, которые перегоняют кровь по моему организму.

Мои руки самопроизвольно вцепились в подлокотники кресла.

Я отмечаю про себя – пронесло. На этот раз не я. Но, что самое смешное – радоваться нечему. Ведь с каждым таким разом – шансов, что все снова повториться ТАК – все меньше.

Оставшиеся полтора часа я, замерев, созерцаю вид из иллюминатора. Надо сказать – он вполне заслуживает внимания.

- Итак, он – продав вам партию быстрорастворимого супа – просто исчез?

- …

- И никаких подтверждений, что вы купили эту хрень – не осталось?

- …..

- А где партия этого, э-э-э, товара? На складе? Отлично. Вы его… Ну… не пробовали лично? После того, как начали поступать жалобы? Я б, на вашем месте…

- Кгм….

- А, ну да, понимаю – сердце больное, семья, дети… Все эти письма приходили на адрес вашей компании? Исключительно?

- Да.

- Вас это не насторожило?

- В каком смысле?

- А в том, что на этикетке каждого пакетика четко указано адрес фирмы-производителя, которая, собственно, и обеспечила вас продукцией. Там еще черным по… э-э-э-.. желтому написано – с предложениями и замечаниями ждем вас…. По адресу…. Не знаете? А не звонили туда, не писали?

- …

- Ну, ясно. Попробуем разобраться. Снимите партию с реализации.

- Я открыл доступный для себя способ борьбы с условными рефлексами. Ну, знаете – зажатость, скованность, комплексы, невозможность высказать собственное мнение исключительно из страха, что тебя неправильно поймут.

Вам, может быть – это уже смешно, и не ново слышать, но – вы же наверное, осознаете, что для общества – это серьезная проблема. И это не слова. Не банальщина, как может показаться сперва любому обывателю. Да, все знают, что комплексы – это рушимая сила прогресса. Чтобы подавить в себе волну чувства собственной неполноценности – нам и нужны все те новинки технического прогресса, которые…. Ну, да что я вам рассказываю….

Так вот – я пришел к выводу, что просто так, сидя, размышляя и делая выводы – невозможно точно и четко провести ту самую линию, которая разделила бы существование двух личностей – ТВОЕЙ основополагающей и той, которая определена законами социума. Вторая – она намного сильнее и гораздо более живучая. Она завладевает нашим мозгом так прочно, что отделить реальное от навязанного обществом стереотипа – практически нереально.

Но.

Но наука, как оказалось, намертво связана с законом жизни. Прочитав книгу по ботанике за седьмой класс – я пришел к выводу, что вещества, способные изменять сознание – грубо говоря – наркотики – способны изменить подобный ход вещей.

И я стал менять.

Вы не поверите, док, но первые полгода у меня ничего не получалось. Я чувствовал только удивительные метоморфозы, происходящие с моим сознанием. Я бы сказал – это было похоже на рейд далекого плавания. Вот ты живешь своей жизнью, имеешь, скажем, семью, детей, работу, имеешь некое количество денег, с которым можешь позволить себе чувствовать себя так, насколько тебе хочется себя чувствовать где-то пару дней в месяц.

После – ты чувствуешь себя стандартно – частью стада. Коровой, которой позволили на выходные – допустим – снять звоночек с шеи и забрести на роскошное пастбище. А потом – вернули обратно - поставили в стойло - нацепили звонок снова и ты звенишь, как дурак - мотая головой.

И тут вдруг. Твое сознание – и это только сознание – начинает свободно дрейфовать. Ты снимаешь свой звонок, кладешь его куда-то, а куда – забываешь. Вспоминаешь иногда, цепляешь на шею. Но – все реже и реже. А потом и вовсе забываешь об этой затее.

Жизнь становиться абсолютно не структурированной. Она состоит из ярких комков абстрактного видения мира.

Нестабильное психо-физическое состояние, правда, успешно уравновешивалось вечерним релаксом на балконе под кайфом.

Я обретал состояние моральной стабильности постепенно. Сперва я понял, что быть собой – это не значит выделываться, или пытаться как-то внешне разительно отличиться от толпы. Быть собой – это значит постоянно ощущать внутренний комфорт и смотреть на реальность так же, как смотришь на нее с балкона вечером, находясь под воздействием психотропных препаратов.

Я постепенно осознал, что реальность – она прекрасна. Она – вобщем, не такая, какой казалась мне раньше. Я научился гулять по улицам в состоянии абсолютно нецеленаправленного спокойствия.

Внешние факторы меня не касались. Я жил в своем внутреннем мире, я научился не замечать правил социума, игнорировать общественное мнение, как таковое. Пару месяцев жил в таком прекрасном состоянии. Вы не поверите. Я даже научился со временем сохранять весь этот внутренний баланс даже без стимуляторов. Впрочем – это и было конечной целью моего эксперимента.

Я не собирался подвиснуть на наркоте. Впрочем – ни на чем подвисать я не собирался. Даже осознание прекрасной реальности не должно было стать догмой. Я пришел к выводу, что любая реальность – нейтральна. Она искажается, проходя через призму нашего мировосприятия. Я шел к этому убеждению долго.

И вот – на пике – практически счастья – меня накрыло непонятое ощущение. Я понял, что не могу жить ТАК. С ТАКИМ восприятием реальности. Даже – когда было полно наркоты – я не мог.

Я шел по улицам и ощущал свою особенность. Знаете – как это? Вокруг – толпы народу, разные, разноцветные, разношерстые люди, они идут, бегут или просто сидят или стоят. А ты смотришь на них и ощущаешь свою особенность. Не то что бы ты чувствовал, что, к примеру – красивее всех, добрее или сильнее, нет.

Ты – особенный. Это прекрасное ощущение, оно переполняет тебя практически постоянно. С ним жизнь кажется возвышенной и красивой, величественной и вечной. Но приходит момент и ты просто не знаешь – что тебе со всем эти делать.

Они были величественны, как боги, и беззащитны, как херувимы.

Они стояли по бокам трассы вдоль центральной улицы и предлагали свой товар, при этом тщательно скрывая свои лица. Поэтому мне показалось на тот момент смешным выражение – товар лицом. Этот товар – без лица. Он не имеет облика и не подлежит интерпретации. Я тогда купила чуть-чуть. так, попробовать.

В моем гостиничном номере было одно окно. Даже не окно - оконце. Оно выходило как раз на эту центральную улицу города, где они стояли, зажимая во вспотевших ладонях свой радужный товар. Он действительно оказался радужным. Я потом еще долго смеялась, разглядывая в зеркале радужную оболочку глаз. И так могло продолжаться почти до бесконечности с перспективой понять, наконец – что же представляет собой эта самая бесконечность.

Но страх оказаться за бортом был сильнее тяги к прекрасному и даже сильнее желания узнать бесконечность. Он был даже сильнее инстинкта самосохранения. И обратный авиабилет, который хранила в кармане – был, словно камень на душе у какого-нибудь христианского грешника.

Сколько мне еще предстояло жить с этим страхом – наверное столько, сколько предстояло жить.

Иногда я серьезно задумывалась над тем – а стоит ли жить дальше вообще. Утешала мысль о том, что – вот, дескать – поживу еще денек-другой, а там – подумаю – как бы уйти красиво, быстро и безболезненно.

Мысль об этом не пугала. Она завораживала. Она была сродни ощущению радужного счастья от предвкушения прыжка с парашютом. Вы прыгали когда-нибудь с парашютом? Я – да. Дважды. Ровно – как и совершить любое действие – мне пришлось прибегнуть к посторонней помощи. Толчок в спину и поток холодного воздуха – чистого до умопомрачения – заполнил легкие, заполнил меня всю целиком и с этим ощущением я ходила потом еще долго. Дня два, наверное.

Не знаю – почему тогда я решилась на этот прыжок – наверное – чтоб избавиться таким образом от страха полета. Действие не принесло результатов. Знаете – действия – они не всегда результативны. Вот вы задержали меня на улице – зачем? Ах, для выяснения обстоятельств… Обстоятельств чего?

Я же шла – никого не трогала. Никому зла не желала. Ну, может – и желала. Но – вам то какая разница. Миллионы людей каждый день проклинают своих соседей, к примеру – вы ж их не задерживаете. Или тех, кто идет по улице с одной-единственной мыслью – мочить их всех гадов в сортирах, просто так, потому что – фиговое настроение.

Да ладно.

Вы когда-нибудь были на берегу океана?

Местность, сопутствующая размышлениям о жизни и смерти, как нельзя больше. Реальная природная стихия. Океан. Для того – чтобы представить достаточно ярко – нужно закрыть глаза. Сделать глубокий вдох-выдох

Вдох-выдох

Вдох…. Вот – ты видишь – океан. Безбрежное спокойно-размеренное пространство. Ты сидишь на берегу и смотришь, как равномерно накатываются на берег бирюзовые волны, одна за другой. Иногда они выбрасывают водоросли, мелких моллюсков и прочий океанский реквизит. Ты видишь волну за волной, одну за другой. Они накатывают не только на берег, но на твое настроение, на твои мысли – хочешь ты того, или нет.

Ты очищаешься. Ты спокоен, ты вдыхаешь в себя воздух вселенского покоя. Ты – почти Будда. А теперь – представь себе океан во время шторма. Ты сидишь в лачуге где-то недалеко и ты – тоже частица бушующей стихии. Но ты – автономная частица…

Бирюзовая гладь превращается в темно-серое месиво, колышущееся, словно подмываемое изнутри своим же содержимым. Оно выливается наружу вместе с телами мертвых рыб, моллюсков и водорослями. Все вперемешку. Это – изнанка спокойной гладкой поверхности.

А где-то далеко плывут корабли. И на этих кораблях находятся люди. Покорители Вселенной. Покорители той ее части, которая находится за пределами водной стихии. Здесь они беззащитны. Они не могут управлять ни своим шатким убежищем из досок и смолы, ни своими эмоциями. Они не обязательно, но, в большинстве случаев, погибают здесь же, на гладкой водной поверхности, стоит лишь той выпустить наружу свою изнанку.

….