"Виевы” церкви Черниговщины

Украинские храмы часто попадали в кинокамеры и не как простые декорации, но и как свидетели исторической древности — своеобразные мёртвые персонажи. Не раз они обрастали сценарийными легендами, которые потом оставались за ними уже как приманка для туристов или и действительно правда.

О храмах, которые попали в фильм „Вий”, их легенды и реальную историю рассказывает Елена Терещенко.

"Раздался петушиный крик. Испуганные духи бросились в окна и двери, чтобы поскорее вылететь, но не тут-то было: так и остались они там, завязнув в дверях и окнах. Церковь обросла лессом, корнями, бурьяном, диким терновником; и никто не найдёт теперь к ней дороги. . ." (Н. Гоголь „Вий”)

Проклятия Георгиевской церкви

Гоголевский рассказ о бурсаке Хоме Бруте, которого просто в церкви погубила нечистая сила, возбуждал воображение не одного поколения читателей. Именно эта жуткая история и вдохновила советских кинематографистов на создание первого отечественного фильма ужасов, а съёмки проходили в пгт Седнев, в старинной Георгиевской церкви XVIII столетия.

В настоящее время в народе её называют „Виевой церковью”. Долгое время храм стоял заброшенный после страшного пожара, говорят, что и до сих пор здесь водится нечистая сила.

Роль Панночки в фильме „Вый” сыграла знаменитая Наталия Варлей. Один из наиболее поражающих и страшных эпизодов картины — полёт мёртвой ведьмы в гробу под куполом церкви. Во время этих съёмок актриса едва не погибла. В одном из своих интервью она рассказывала, что, стоя в гробу, вдруг потеряла равновесие и полетела вниз головой. Спаслась Наталия лишь благодаря Леониду Куравлёву — партнёр по фильму поймал актрису буквально около самого пола, проявив настоящие чудеса циркового искусства. Наталия Варлей сломала ногу, но по стране поползли зловещие слухи, что актриса погибла.

После завершения работы над фильмом за актрисой потянулся целый ряд несчастий, позже она говорила, что съёмки в „Вие” были страшным грехом, ведь нечистая сила никогда не прощает подобных заигрываний. Говорят, что киношникам не стоило использовать для съёмок настоящую старинную церковь – ведь такие сооружения накапливают память многих поколений.

Кто знает, какие силы можно вызывать из небытия в таком месте. Но, как говорят, не бывает худа  без добра. В настоящее время проклятие „Виевой церкви” стало едва ли не главной прелестью провинциального Седнева. А вот сама Георгиевская церковь долгие десятилетия стояла покинутая и полуразвалившаяся. Храм так и не могли отреставрировать — что-то постоянно мешало. А, может, кто-то?

В настоящий момент реставрация Георгиевской церкви практически завершилась, вблизи храма проходили археологические исследования. Никаких зловещих событий за это время не случалось, да и новенькая отстроенная церковь выглядит совсем незловеще.

Вот только Служба Божья в храме пока ещё не началась, и ни одна из конфессий не спешит заявить свои права на отстроенный храм. Если же верить Николаю Гоголю, нечисть может уничтожить человека и в святом месте. Не испугаются ли священники проклятия „Виевой церкви”?

„Вий” в Елецком монастыре

Есть на Черниговщине ещё одно место, связанное со съёмками “Вия”. Его, на чудо, всевозможная мистика стороной обошла. Впрочем, Черниговский Елецкий монастырь и без всяческих проклятий постигла нелёгкая судьба.

Съёмки в Елецком монастыре проходили в июне 1966 года. Территория обители была ужасно загромождена. Об охране достопримечательности никто и не думал. Здесь размещалось множество разных организаций – и общество „Динамо”, и аптечные склады, и областная научная библиотека, кельи отдали под общежитие для артистов Черниговской филармонии.

Успенский собор снимали в той сцене фильма, когда из ворот выбегают бурсаки, отпущенные на вакации. Но киношникам, прежде чем начать съёмки пришлось привести собор хотя бы в более-менее приличный вид. Починили старые двери, которые уже висели на одной петле, покрасили в зелёный цвет купола храма. И самое главное – засыпали огромную лужу перед собором.

Начались съёмки. Поставили плетни и перелазы с крынками, домоткаными дорожками. Перед храмом установили бричку (правда без лошади) и снимали поездку дедов, которых играли Николай Яковченко, Николай Панасьев и Степан Шкурат. Последний, самый старый актёр украинского кино, которого снимал ещё Довженко, оказался страшным ворчуном. Известный черниговский библиограф и краевед Людмила Студёнова вспоминает смешной случай, свидетелем которого она была.

Как-то гримёры во время съёмок вываляли в пыли свиты актёров, будто они проехали уже много вёрст, Шкурат стал ругаться. Говорил, что такого не оденет и будет жаловаться на „Мосфильм”. Впрочем коллеги к такому его поведению уже привыкли, поэтому особенного внимания не обращали. А вот с Николаем Яковченко общаться оказалось приятнее всего. Он и о жизни рассказывал, и пошутить умел, да и вообще не страдал „звёздной болезнью”.

Самые страшные сцены с Хомой и панночкой тоже сначала хотели снимать в Елецком монастыре. Церковь, где должны были происходить все ужасы, стали строить просто на клумбе.

Впрочем, почти сразу от такой идеи отказались. Ведь отснять все необходимые сцены с полным размахом в какой-то там бутафорской церквушке оказалось невозможным. Тогда в глаза киношникам бросилась старинная колокольня ХVII века. Решили осмотреть, пригодна ли она для съёмок. Зашли внутрь — и ужаснулись. Всё полуразвалившееся, запущенное, выбитые окна, полно грязи.

И среди всего этого. . . огромный бюст Сталина. Когда-то этот монумент стоял на Валу, напротив нынешнего здания исторического факультета Черниговского педуниверситета. Во времена развенчивания „культа личности” вождя народов сняли, и кому-то в голову пришла „светлая” мысль оставить его в монастырской колокольне.

Огромными усилиями (бюст был большим и очень тяжёлым) монумент вынесли из колокольни и вывезли в неизвестном направлении. Но „Виевой церковью” колокольня так и не стала. Слишком долго пришлось бы приводить в порядок запущенное помещение. Поэтому для съёмок выехали в Седнев.

Но Леонид Куравлёв в Елецком монастыре побывал, и некоторые сцены с Хомой и панночкой-ведьмой здесь таки сняли. В кустарниках вблизи аптечных складов воспроизвели ночные странствия бурсака. На территории монастыря тогда было так много зарослей, что подыскать подходящее место было, по-видимому, не очень трудно.

Киношники поехали в Седнев, а Елецкий монастырь как-то обошло печальноизвестное проклятие „Виевой церкви”. Все остались живы-здоровы. Никакие ужасы по ночам не появлялись, да и вообще жизнь текла, как всегда, размерено. Возможно, из-за того, что никаких дьявольских сцен в монастыре не снимали – по большей части обычные, бытовые.

А, может, и в самом деле, не нужно было снимать подобные сюжеты в настоящей церкви, да ещё и старинной. Мистика – дело тонкое.

„Виева церковь” Нежина

Жители Нежина тоже могут похвастаться, что и у них есть своя „Виева церковь”. Кино, правда там не снимали, но, по местным легендам, именно здесь случились события, которые и вдохновили Николая Гоголя на написание жуткой истории о бурсаке и панночке.

В одном из прежних Нежинских предместьев – Магерках – расположена старинная Крестовоздвиженская церковь. Во времена Николая Гоголя именно в Магерках проходили самые весёлые вечерницы и жилы самые красивые девушки. На одной из таких молодёжных пирушек будущий классик и услышал страшную историю, которая легла в основу его повести „Вий”.

Рассказывали, что когда-то давно у местного господина – то ли сотника, то ли полковника, – умерла красавица дочка. Тело положили в Крестовоздвиженской церкви, а молитвы над ней читал молодой семинарист. Ночью парень прекратил чтение и подошел к гробу. То ли хотел посмотреть на умершую красавицу, то ли драгоценный перстенёк с ее пальца снять. Так или иначе, но девушка вдруг встала из гроба, а несчастный семинарист умер на месте от разрыва сердца.

Возможно, панночка просто заснула летаргическим сном, а, может, и в самом деле была ведьмой? Николай Гоголь остановился на втором варианте и, дополнив народную легенду страшными подробностями, создал один из своих самых мистических произведений.

Увеличить

Увеличить

Увеличить

Увеличить

Увеличить

Увеличить

Увеличить

Увеличить

Увеличить