Староста своим не изменил

Микроавтобус с семью пассажирами пересек украинско-белорусский границу и направился к селу Горошков Речицкого района на Гомельщине.

Никто из путников в этих краях не бывал, потому организаторы поездки немного волновались: как примут белорусы. Ведь повод для знакомства несколько необычен.

Григорий Иванович Кириенко, житель села Черныш Черниговского района (в прошлом пожарник), 15 лет тому назад услышал историю, которая поразила и вдохновила на поиски.

Он стал собирать информацию, но документов не сохранилось, лишь воспоминания тех, кто помнил этого мужчину. Речь идет о Николае Яковлевича Садченко, который во время немецкой оккупации был старостой. Свидетели нашлись не только в Черныше, но и в других селах.

Следопыт записал их воспоминания и познакомился с потомками старосты, которого люди вспоминали добрыми словами. Свидетели событий осени 1943-го считают, что благодаря Николаю Садченко оккупанты не сожгли Черныш.

Прошлое не забывается

Хутор Лопатин, рядом с Тереховкой (15 км к северу от Чернигова), сожжен вместе с людьми. Перед тем зимой, в Яцево (Новоселовка) состоялась карательная акция: за то, что из лагеря убежали военнопленные, местные жители заплатили жизнями.

В окружающих селах людьми владел страх. Хотя советская армия в 1943-ом стремительно приближалась к Черниговщине – уверенности, что доживут до освобождения у крестьян не было.

Старожилы вспоминают: в Черныше расквартированных немцев не было – только полицейский участок с управой, куда наведывалось оккупационное начальство. Селом руководил староста Николай Яковлевич Садченко, полицаями служили местные мужчины.

Так дожили до 43-го. Как вдруг в воздухе запахло смертью – там и здесь фашисты расправлялись с местным населением. Но за что пострадали соседи-лопатинцв, в Черныше никто не знал.

И один бывает воином

«Пусть меня расстреляют, но 42 двора на смерть я не подпишу», – так сказал моей свекрови, Евлании Севастиевне, наш староста, – рассказывала 86-летняя жительница Черныша Анна Степановна Кириенко. – Ведь они с детства дружили, вместе ходили к церкви, потому Николай Садченко (по-уличному – Гнет) и посоветовал выпроводить меня с ребенком к матери в Бигач на Менщину подальше от беды.

По его словам, наша семья была в списках тех, кого собирались казнить: мой муж, секретарь комсомольской организации, пошел на фронт добровольно.

Другие люди пересказывают воспоминания родителей, как чернышский староста давал, рискуя жизнью, фальшивые справки родственникам военнопленных (из яцевского лагеря) о том, что будто те ребята местные, проживают рядом, в Черныше или Клочкове, а за ними пришел кто-то из семьи, поэтому немцы их отпускали.

Говорят, если бы кто «настучал», что Гнет раздает справки совсем чужим людям, спасая их от гибели – сам бы попрощался с жизнью.

Сейчас в селе живут дети тех, кого староста уберег от вывоза на работу в Германию. Рассказывают, что он каким-то образом предупреждал потенциальных жертв, и те шли из села подальше. Также выпускал из-под стражи тех, кто был задержан за контакты с партизанами или еще по каким-то причинам.

О карательных операциях рассказывают такое: прежде чем совершить преступление, оккупанты составляли список «виновных», которые подлежали казни, и документ должен был подписать староста (представитель местной власти).

Вспоминают, что около Черныша, в сокорках (месте, где росло много тополей) уже были выкопаны рвы. Но старосте удавалось оттягивать время казни. И, к счастью, карательная операция обошла Черныш.

Добрыми словами вспоминали Николая Садченко и родственники тех, кому суждено было служить полицаями. Жизненный опыт 54-летнего старосты уберег ребят от преступлений против своих людей.

«Он не дал молодым запачкать руку кровью, а сам ходил на службу, как на Голгофу, подставляя голову и всю семью под наказание», – говорит Анна Степановна Кириенко.

– Я нашел младшего сына Николая Садченко в Тереховке, – рассказывает Григорий Кириенко. – Узнал, что его старший брат Филипп (1913-го г.р.) жил в Чернигове, но давно умер. А несколько лет назад и мой знакомый трагически погиб в лесу. Поэтому, по словам покойного Михаила Николаевича Садченко, его отец, Николай Яковлевич, родился в 1889 году, вероятно, происходил из семьи раскулаченных, перед войной был инженерно-техническим работником на Черниговской шерстяной фабрике.

Он имел определенное образование, и, как раскулаченный, (недовольный советской властью) мог подойти для подпольной работы. Ведь теперь известно, что партийные органы, отступая в 1941-ом, оставляли своих людей (которые не вызывали подозрений у врага) в тылу, для сотрудничества с партизанами и оккупантами в то же время. После освобождения Черныша 19 сентября 1943 года староста бесследно исчез.

Время и граница для благодарных не препятствие

Оксана Павловна Танкевич – председатель исполкома Заспенского сельского совета, что неподалеку Речицы – делегацию чернышцев встретила тепло, как знакомых. Ведь перед этим получили письмо, в котором те просили разрешения поклониться земле, в которой покоится их односельчанин Николай Садченко.

По словам мужчин 1923 года рождения, которых оккупанты погнали на запад под натиском советских войск (воспоминания которых записал Григорий Кириенко), был и чернышский староста. Остановились в селе Горошков, во временном лагере для гражданских пленных. Там немцы и расстреляли тех, кто не убежал.

Оксана Павловна рассказала о своем «хозяйстве», показала Горошков и агрогородок Заспа (центр сельсовета). Делегация чернышцев: сельский председатель Владимир Краснопольский, учительница истории Татьяна Луговская, следопыт Григорий Кириенко, внук старосты Михаил Садченко, художественный руководитель Чернышского дома культуры Виктор Акуленко и водитель микроавтобуса Григорий Кисель подошли к братской могиле, в которой похоронены гражданские жертвы войны.

Кроме ритуального венка от благодарных односельчан, чернышцы привезли и горсточку родной земли. В молчании они положили ее между плитами с именами погибших и взяли белорусской земли, чтобы положить к обелиску в Черныше. Потом зажгли свечу и минутой молчания почтили память жертв войны.

Михаил Садченко с разрешения председателя исполкома включил гимн Украины. Оксана Павловна Танкевич, в свою очередь, пообещала, что до 18 ноября (дня освобождения Речицкого района) внесет имя Николая Яковлевича Садченко в список похороненных в братской могиле Заспе.

После чествования памяти земляка чернышцы вручили представителям Заспенского общества каравай на рушныке и тарель с портретом Кобзаря. А также пригласили белорусов в гости. Состоялось искреннее общение. А после приезда домой, на митинге по случаю 70-летия освобождения района от оккупантов, обо всем рассказали односельчанам.

Взгляд через годы

– Я и много чернышцев против того, чтобы сотрудничество с оккупантами автоматически приравнивалось к измене Родины, – говорит Григорий Кириенко. – В каждом случае нужно разбираться отдельно. Можно лишь представлять состояние человека, который никому ничего не мог сказать, но от правильности поведения которого зависели жизни односельчан.

В Евангелии от Иоанна сказано: нет большей любви, как кто душу положит свою за друзей своих.

Любовь ПОТАПЕНКО, фото автора