Меркантильні наміри чоловіка, або Синдром Марфана в обмін на квартиру

Отец ребенка, оставшегося без матери, отстаивает свое право воспитывать дочку.

И запрещает бабушке, маме покойной жены, ее видеть.

8 февраля, прожив пять дней после сложнейшей операции на сердце (протез аорты и протез клапана, оперировали 3 февраля) и восемь дней после кесарева сечения (оперировали 31 января) в Институте сердечнососудистой хирургии им. Амосова в Киеве умерла 24-летняя черниговка Юлия Свирепова (в девичестве Мороз).

Обе операции делали в Институте Амосова, куда беременную из Чернигова доставили реанимобилем.У Юлии было наследственное генетическое заболевание — синдром Марфана.

Дочка Юлии и Стаса Свиреповых, Вероника, сейчас живет с отцом.
Стас запретил видеться с ребенком матери Юлии Елене и ее мужу, отчиму Юлии, Владимиру. Стас говорит, что Елена Гавриловна претендует на половину материнского капитала, «детских» денег. Елена Макаренко утверждает, что Стасу нужна квартира покойной Юлии.
Елена Макаренко обратилась в милицию и в опекунский совет. Она обвиняет зятя в спекулировании ребенком в целях собственного обогащения, в мошенничестве. А также в том, что отец недобросовестно ухаживает за дочкой. Ведь он работает. Стас компьютерщик, сотрудник гипермаркета «Вена». За девочкой смотрит бабушка, мама Стаса.
Это второй случай в Чернигове, когда отец, оставшись вдовцом после рождения ребенка, публично отстаивает свое право растить малыша. Первый — борьба за Ильюшу Лещенко. Его мама, 33-летняя Татьяна Лещенко, истекла кровью после кесарева сечения в Черниговском роддоме. За право растить мальчика боролись мама Татьяны, Тамара Родионовна, и гражданский муж покойной Вячеслав Литвин («Весть», 2 августа 2012 г.).
Стас Свирепов: «Я запрещаю видеться с моей дочкой»
Елена Макаренко с мужем Владимиром пришла проведать внучку на второй день после похорон Юли.
Стаса дома не было. Были его мама и бабушка. В это же время осматривать ребенка пришла участковый педиатр из детской поликлиники №1 Алла Фурса. Родственники поругались.
— И на меня гадостей наговорили, и на маму, — рассказывает Стас Свирепов. — В тот же день, когда произошел инцидент, я позвонил и сказал: «Я не хочу, чтобы вы приходили к нам, и запрещаю видеться с моей дочкой». После того как они узнали, что я оформил на себя материнский капитал, сказали: «Давайте нам половину».
Это 15 тысяч от 30 тысяч гривен выплаты на ребенка. Говорили, по словам Стаса, только о «детском капитале». О деньгах, собранныхв группе «ВКонтакте» на лечение Юли, вообще разговора не было.
— А через неделю после скандала мама Юли написала заявление в милицию, — продолжает Стас. — Хочет лишить меня родительских прав, забрать ребенка, оформить на себя материнский капитал. Хочет в тюрьму меня посадить.
Из горисполкома приходила комиссия, посмотрели, что у нас все в порядке, ребенок ухоженный, все есть. Подгузников я на два месяца вперед купил. Детское питание — целый шкаф. Вероничка меня узнает, улыбается. Кушает отлично. Вес на начало апреля — 5500. Звуки пытается повторять, агукает.
Стас уверяет, что до скандала разрешал приходить Елене Гавриловне и ее мужу в любое время. Что претензий у него лично к Юлиной квартире нет (сейчас равноценными наследниками однокомнатной квартиры являются Стас, Вероника, мама Юли и ее родной отец). — Ваш дедушка сказал Елене Гавриловне, если квартира полностью перейдет к вам, в обмен они получат возможность видеть внучку.
— Да, дедушка отстаивает позицию, что квартира должна перейти моей дочке.
— А вы таких условий не выдвигали?
— Нет. Мне лично квартира не нужна. Живу у мамы, как и раньше. Я не могу в той квартире находиться, тяжело морально. Я туда не захожу. Сразу, как приехал в Чернигов, вещи свои забрал, и все. Технику забрал. Планшет, монитор. Это вещи, которые Юля покупала в кредит, а кредиты оплачивал я. Чеки все есть.
По словам Стаса, Юля брала кредиты, купила нетбук, ноутбук. Полсуммы погасить удалось, остальные приходилось выплачивать. Плюс был кредит за монитор и за планшет.
— Планшет я ей подарил и сам его выплачивал. Монитор Юля покупала и тоже просила помочь выплачивать. Нетбук и ноутбук — помогала Юлина мама. Четыре кредита я бы просто не осилил.
О деньгах, которые собирали через Интернет, Стас говорит: «Группу «ВКонтакте» закрыли. Когда Юля умерла, изменилось содержание группы. Было написано, что в связи с тем, что я потерял жену, приветствуется любая помощь».
— Когда Юля в больнице лежала, ее мама знала о существовании этой группы?
— Да, я это говорил. Мы же этой карточкой расплачивались в аптеках.
— Есть чеки, что ты использовал эти деньги на Юлю, на ребенка, а не на себя?
— Если запросить информацию «Приватбанка» по этому счету, там все прозрачно и все будет видно. Большая часть потрачена в аптеках в Киеве. Юлина мама с этой кредитной карточки сняла около четырех-пяти тысяч, и мы эти деньги тратили на дооперационные списки лекарств и материалов. Своих денег она не вкладывала.
Собрали на карточку около 10 тыся гривен.
— Сейчас карточка открыта, там около трех тысяч, — говорит. — Этой карточкой я расплачиваюсь за детские вещи.
Полноценно растить девочку мешает недостаток квадратных метров в маленькой квартире. В однокомнатной живут четверо: Стас, Вероничка, его мама и отчим.
— У Елены Гавриловны трехкомнатная квартира. Может, девочке будет лучше там?
— Я их боюсь. Я ходил к целителю, и он сказал жуткие вещи. Они ставят свечки за упокой меня и всей семьи. Ходят к черным гадалкам. И на нас очень большая порча сейчас.
— Если бы Елена Гавриловна не требовала, как вы говорите, денег, вы бы разрешали ей видеть ребенка?
— Конечно. Без проблем. У меня даже и сейчас никакой злобы на нее нет. Потерять своего ребенка — это ужасно... Мы с Еленой Гавриловной нормально общались. Жили в Киеве вместе. Я все делал, что нужно. Кормил Юлю. Жилье предоставил, с тетей договорился. Все было хорошо. И поговорили последний раз тоже хорошо. А потом раз — бумагу приперли. Я просто в шоке. Ни с того, ни с сего.
Елена Макаренко: «Как это я, родная бабушка, не могу видеться со своей родной внучкой?»
Елена Макаренко — частный предприниматель. Торгует на рынке «Нива». Денежные претензии к Стасу Елена отрицает. Говорит, что имеет такое же право воспитывать девочку, как и вторая бабушка. Тем более, что у них в семье есть маленький ребенок. Богданчику три года. Он усыновлен в годовалом возрасте. Муж Елены Макаренко, Владимир, на 18 лет моложе. Семья еще хочет одного ребенка, девочку. Хотят забрать внучку.
— Стас сказал, что вы потребовали половину материнского капитала.
— Боже упаси! Да вы что?! Какие деньги?!
— Вроде бы это было сразу (на второй день похорон) в его отсутствие. А потом устроили скандал.
— Скандал был. Но не по поводу денег. Мы приехали к нему домой, дома были бабушка и прабабушка. Как раз пришла педиатр из детской поликлиники (Алла Витальевна Фурса). И затронули больную тему. Я говорю, когда Юля лежала в больнице, Стас практически с ней не сидел. Он все время был в бегах, все время занят. После этого бабушка с прабабушкой начали на меня и так, и сяк. А по поводу денег у нас даже разговора не было. Детские деньги делить? Да вы что?!
Он (Стас) оставил все кредиты выплачивать нам, — плачет. — Я все кредиты закрываю сама. В первую очередь должен был прийти муж, написать заявление, что жена умерла, все документы предоставить. Кредиты всего на 15 тысяч гривен.
Он должен был забрать Юлино золото из ломбарда (по словам Елены Гавриловны, Юля на девятом месяце беременности сдала в ломбард четыре золотые вещи, у нее не было денег даже на продукты). Он и не шевельнулся, я все золото сама выкупила. Четыре золотых изделия для Вероники оставила, пускай ей будет память о маме.
На второй день после похорон приехал к Юле в квартиру, позабирал те вещи, которые еще не выплачены до сих пор. Монитор, вебкамеру. Это не его вещи.
— Все, что было в квартире, было оформлено на Мороз Ю. А., — дополняет отчим Юлии Владимир. — Монитор (1,5 тысячи гривен), планшет (тысяча гривен), МП-3 плеер (500 гривен), веб-камера (500 гривен). Они (сватья) подарили им телевизор, микроволновку и забрали все.
О претензиях на квартиру Юли муж Владимир говорит — то ли это просьба была, то ли ультиматум.
— Мы встретились, — описывает встречу с дедом Стаса Елена Гавриловна. — Я говорю: «Стас не разрешает видеться». «Не разрешает, у него есть на это основания. У Юли вопрос с квартирой не решен. У нас такая позиция. Вы переписываете квартиру, мы разрешаем видеться». Я уже два месяца не вижу Вероничку, — плачет.
— Он к этой квартире никакого отношения не имеет, — продолжает. — Я не хочу, чтобы он в ней жил. Это будет не по совести. Юля бы никогда в жизни не хотела, чтобы он туда привел другую женщину. Если буду оставлять, то только Веронике. Когда он узнал о синдроме Марфана, только тогда женился. Четыре года жили в гражданском браке, он жениться не хотел.
— Вы считаете, что подали заявление, чтобы в случае смерти Юли унаследовать жилье?
— Да, да, — не сомневается Владимир. — Только в меркантильных целях.
Елена и Владимир говорят, что Стас не любил Юлю (Стас говорит, что любил). По их словам, они нередко ссорились. Проблемы решали возле памятника Ленину.
— У него было любимое место, — говорит мама Юли.
— Юля звонит: «Мама, опять поссорились, опять сказал идти к памятнику Ленину», опять будем там сидеть и выснять отношения. Чуть что, «Юля, к памятнику!». Она уже была в положении, какой памятник?! ...Юлечка каждый день снится. Сон один и тот же. Плачет и просит, чтобы я разобралась с Вероничкой. Я говорю: «Я разберусь, честное слово, разберусь, дай мне только время». Она еще при жизни сказала: «Мама, если со мной что случится, пожалуйста, забери Вероничку себе».
"Весть" №15 (587) от 10 апреля 2014