Как монах реабилитирует женщин после тюрьмы

Отец Петр Лоза, кроме традиционной священнической деятельности, которую осуществляет в Чернигове, проводит служение в местном женском СИЗО, женской колонии №44 и работает в реабилитационным центром «Переображення» для женщин после заключения.

Сам отец является настоятелем монастыря Святых апостолов Петра и Павла (Чина Наисвятейшего Избавителя, или редемптористов), а также священник в приходе Рождества Пресвятой Богородицы.

Центр «Преображення» был основан обществом Святых апостолов Петра и Павла УГКЦ Чернигова в 2010-2011 году. Здесь предоставляется помощь женщинам, которые оказались в тяжелых жизненных обстоятельствах, преимущественно после отбывания тюремного заключения.

Отец Петр является директором центра, а также его духовным опекуном. Наведывается в Любеч раз или два в неделю, а в субботу посещает женщин в колонии.

Добравшись в Чернигов автомобилем, подбираем отца после Литургии и едем вместе в Любеч. По дороге разговариваем.

Когда идешь со Словом Божьим, то не нужно ничего выдумывать

– Отче, вы – монах, мужчина. Не трудно ли вам общаться с таким специфическим женским коллективом?

Улыбнулся. Подумал.

– Знаете, когда идешь с Божьим Словом, то не нужно выдумывать что-то специфическое. Слова находятся сами.

К деятельности центра привлечены социальные работники. Отец Петр выполняет преимущественно управленческие и душпастырские функции.

В реабилитационный центр приходят не только женщины, которые отбыли свой тюремный срок. Но и те, которым просто некуда деться, за что жить и им трудно начать новую жизнь. За пять лет здесь побывали всевозможные люди.

– Но мы их никогда не спрашиваем, – рассказывает священник, – за что они сидели. Если хотят, то сами рассказывают. Не задаем таких вопросов и в колонии. Через центр прошли и те, кто отсидел за убийство, наркотики, разбой, ограбление. В Черниговскую колонию попадают рецидивистки – то есть осужденные не первый раз. Для многих это уже такой стиль жизни. . . Есть даже такие, что, выходя из колонии, ставят вещи в угол и говорят: не трогайте, я скоро вернусь.

– А вы пытаетесь изменить их стиль жизни?

– Мы занимаемся ресоциализацией – возвращением к нормальному способу жизни, чтобы женщины почувствовали, что жить можно иначе, чем они привыкли.

С реабилитантками, кроме социальных работников, работают психологи: помогают им оценивать свои чувства, проявленные за день – злобу или радость, – и как они с этим справляются.

– Потому что от этого зависит их последующее поведение на свободе, – говорит монах.

– Центр предоставляет им право находиться здесь на протяжении года. За это время они могут  переосмыслить свою жизнь и начать жить по-другому. Вот недавно у нас была женщина из «44-й». После реабилитации ей удалось найти работу, квартиру в Чернигове. И в настоящий момент она честно зарабатывает себе на жизнь. Потому это работает.

Таких случаев много.

– Хотя их прошлое – ужасно. Была одна наркоманка, которая не могла порвать с этой пагубной зависимостью. Однако сумела преодолеть ее. После реабилитации нашла работу, стала на ноги, еще и составила пожертвование в интересах центра в знак благодарности за то, что ей здесь помогли.

Бывают и негативные примеры.

– Временами хоть как стараешься, чтобы помочь человеку, а он не поддается, выходит из колонии и опять за старое. . .

– Нам важно, чтобы человек осознал ценность своей жизни и то, что он, как и все другие, может иметь нормальное будущее, потому что для Бога невозможных вещей нет. Он исцеляет, дает силы. Для этих людей уже сам факт, что к ним кто-то приходит, интересуется ими, хочет чем-то поделиться с ними, – очень важен. И человек, который открыт к Богу, никогда не будет чувствовать себя одиноким.

В Церковь – как в университет

В 44-й колонии около 300 женщин, из них 20-25 регулярно посещают беседы с греко-католическим священником. Кстати, при парафии в Чернигове, кроме мужского монастыря, еще и женский. Сестры также регулярно посещают заключенных.

– У нас там сложилась, так сказать, своя небольшая церковь. В колонии нам отведено время и место, где женщины идут к исповеди и где проводим Литургии.

– А материальными вещами помогаете как-то?

– Вещами первой необходимости и элементарными средствами гигиены: шампунь, мыло, зубная паста, щетка. В колонии сложно с этим. Мы всегда привлекаем жертвователей или делаем отдельные сборники в парафии для заключенных.

– Отче, как, по вашему мнению, вот служение в колонии, в реабилитационном центре, монастыре и в приходе вписывается в стратегию УГКЦ «Живая парафия – место встречи с живым Христом»? Как вы видите ее воплощение?

– Мы проводим катехизацию для взрослых и детей. Также осуществляем духовное служение в одной из частей Национальной гвардии в Чернигове. Несколько раз в год делаем разные благотворительные акции. Принимаем участие в фестивалях Чернигова, где представляем нашу Церковь в городе, в частности на фестивале вертепов.

И первое и главное наше задание – хотим людям привить понимание того, что они должны быть свидетелями христовой веры.

Наши прихожане рассказывают, что у нас в церкви царит семейная атмосфера. Этими впечатлениями они делятся с другими людьми, и потом те люди становятся нашими прихожанами.

Одна женщина недавно сказала мне: «Я пришла в вашу Церковь, и у меня создалось впечатление, что я поступила в какой-то университет, каждый раз узнаю что-то новое».

Все под ключом, чтобы никого не соблазнять

Сейчас в реабилитационном центре живет несколько женщин. Одна из них – пани Ирина – из оккупированной территории. Она здесь уже больше года, но ей некуда отсюда идти. Свой срок она отбывала на Донбассе.

В центре помогают не только реабилитироваться, но и решить разные бюрократические моменты: относительно возобновления документов, устраивания в дом для престарелых, оформление пенсии.

Каждый, кто попадает сюда, подписывает соглашение с центром о том, что соглашается с его правилами. Если подопечная системно нарушает их, то вынуждена покинуть заведение.

Приезжаем в центр, который расположился в старинном городке Любеч. У просторного дома – небольшой огород, который женщины обрабатывают.

Нас встречает социальный работник пани Алла. Сегодня ее смена. Свою комнату Алла запирает. И вообще здесь все под ключом – чтобы никого не соблазнять.

Женщин здесь без контроля не оставляют.

– За ними нужен постоянный присмотр. Порой – такой же, как за малыми детьми, – говорит пани Алла.

Заступая на смену, социальный работник обязывается смотреть за женщинами, а также формировать их повестку дня.

В центре все научились здороваться «Слава Иисусу Христу!» и обращаются друг к другу уважительно «пани».

Отец Петр проводит нам экскурсию в доме.

– Вот здесь наша гостинная, а здесь часовня, где каждое утро и вечером молимся.

Есть столовая и кухня. Душевые кабины, туалеты. . . Комнаты рассчитаны на два лица. Отдельная комната предназначена для мамы с ребенком.

Гостинная достаточно просторная. В ней собираются каждый вечер вместе и читают духовные истории.

Поражает порядок и чистота, которая господствует в доме. Все на своих местах.

Согласно правилам, без разрешения социального работника женщина не может никуда пойти. Утром соцработник определяет, кто чем сегодня будет заниматься.

– Пани Валя дежурит на кухне, – рассказывает Алла, – а Ира ей помогает, потому что пани Валя на костылях и плохо передвигается. Также Ирина убирает в гостинной и часовне. Пани Татьяна – комнаты и коридор, а пани Вера занимается душевыми и туалетами. А когда все освободятся, пойдем работать на двор и на огород.

Центр рассчитан на 13 женщин. В настоящий момент их здесь четыре. Ожидают прибытия новых.

«Здесь так хорошо – и никуда не хочется идти»

У каждой женщины, которая сюда попадает, своя история. Преимущественно драматичная и не очень красивая.

Общаемся с пани Валей. Ей за семьдесят. Последние 12 лет она провела в колонии. За убийство. Это был ее второй срок. Первый – четыре года – за разворовывание, когда работала бухгалтером. О своих преступлениях Валентина Николаевна рассказывает сама. Потому что, как учил священник, я ее о прошлом не расспрашиваю. У нее есть приемная дочь, но когда пани Валентина первый раз вышла из тюрьмы, то дочь не захотела с ней жить, потому что «не родная». Женщина пошла ухаживать за какой-то старухой. К последней пришел племянник, между ними случился конфликт, и он ее случайно задушил. Пани Валя, по ее утверждению, приняла вину на себя.

– Может, не нужно было? – спрашиваю, не выражая никаких признаков сомнения.

– Нет, нужно. Так как он молод – у него жизнь впереди.

Пани Валентина в центре уже год. Ожидает, что ее поместят в дом престарелых.

– Когда отбывала срок, к нам приходил отец Петр, так и узнала о центре.

– А как вам здесь живется?

– Центр очень хороший. К нам хорошо относятся. Отец Петр часто приезжает, а перед этим три дня был отец Юрий из Славутича. Мы вместе молимся. О нас заботятся. Если нужно, везут в больницу.

Но должна вам сказать, что здесь даже больше контроля, чем на зоне. Там пришла милиция, прошманали раз в месяц – и все. Может, так мало контролировали потому, что наш отряд был инвалидным, то есть для людей с хроническими болезнями. Но там были много молодых, преимущественно «вичевских» (ВИЧ-инифицированных. – Авт. ). Нас в одной комнате проживало 27 человек. И только пять старых.

На первых порах в реабилитационном центре все проходят через «смотровую» комнату. Но это правильно. Потому что они же должны посмотреть, кто я такая. Но я не пью, не курю. Никогда чефир не употребляла.

Здесь никто не курит, лишь одна, Ира. Ей выделили даже курилку. Отец Петр позволил, потому что она все равно будет курить, поэтому пусть делает это не прячась. Но до утренней молитвы нельзя и после вечерней тоже нельзя. И она воздерживается.

Но отсюда могут и выгнать, если неправильно вести себя. Здесь была одна такая «умница». Постоянно кричала, материлась, со всеми перессорилась. И в один день ее просто попросили уйти прочь. Но она такая же была и на зоне: то ее кто-то побьет, то она кого-то.

Знаете, я здесь так привыкла. Потому что здесь хорошо. Так вечером ложусь спать и думаю: Боже, здесь так хорошо и как же не хочется куда-то переходить. А еще в этом году на нашем огороде все так уродило! Уже и картошку ели свою. И помидоры есть. Все есть.

Неблагодарность не должна останавливать христианина

Нас приглашают пообедать вместе. Сначала за столом читаем молитву. Сегодня на обед суп, салат и вермишель с яйцом.

– Все овощи из собственного огорода, – говорят женщины.

Закончив трапезу, одна из них читает благодарственную молитву.

Пытаемся завязать какую-то беседу. Но женщины предпочитают молчать. У каждой из них на лице печать печали. Каждая углублена в свое.

Я же думаю: как нужно любить людей, чтобы вселить в них надежду в будущее на склоне лет, заставить поверить в Бога!

Наверное, истинный христианин сегодня – это активный, сознательный гражданин, который предлагает руку помощи своему ближнему, временами тому, кто сбился на окольном пути и часто даже не сможет оценить этой помощи. Современного христианина, греко-католика, это не должно останавливать, потому что спасти душу хотя бы одного человека – уже подвиг.

Когда покидала «Переображення», то были два противоположных ощущения. С одной стороны, мне было грустно смотреть на человека, жизнь которого вот так расточается. . . С другой стороны, думаю, как хорошо, что Господь Бог посылает даже тем, кто оступился, таких, как отец Петр.

– Отче, это у них такая судьба?

– Нет, это выбор. Потому что совершение преступления – это не что другое, как выбор человека.

Фото Роман Малко

Оксана Климончук

Источник: 

Департамент информации УГКЦ