Что делать с Донбассом?

Может, действительно «отрезать», чтобы завершить войну, если Украина и мир не способны ее завершить?

Два с лишним года тому назад, когда на Донбассе вспыхнул сепаратизм, а затем война, идея «отрезать» Донбасс от Украины не имела много сторонников.

Конечно, раздавались и такие мнения, что, мол, Донбасс – это пятая колонна в государстве, что это регион криминальной экономики, крайне русифицированный, собственно – русский плацдарм в Украине.

Поэтому встречается мнение: лучше «не мучаться», а отделить Донбасс, отделиться от него, пусть зараженный сепаратизмом регион живет, как хочет, – или сам, в самозванных «народных республиках», Донецкой и Луганской, или вообще присоединяется к России.

В противовес этим мыслям сильнее раздавались другие. О том, что это беспрецедентно в нашей новой истории, – отдавать территории, что на этом процесс не остановится, за этим может состояться потеря следующих территорий страны.

Тем не менее, время идет, война длится третий год. И третий год большая часть Донбасса – почти половина по территории и две трети по населению – абсолютно не подконтрольная Украинскому государству, то есть фактически вне его. За что же погибали на Донбассе и погибают в настоящее время украинцы, наши военные? И мирные люди тоже. И свыше полутора миллионов беженцев. Поэтому вполне закономерно опять раздаются голоса за «отрезку» Донбасса.

Резонансное предложение сделала недавно известная журналистка, депутат парламента, председатель Комитета Верховной Рады по вопросам свободы слова и информационной политики Виктория Сюмар. Она предложила провести всеукраинский референдум относительно определения судьбы Крыма и Донбасса. Уже сама постановка вопроса о референдуме допускает возможность и такого его вердикта, как согласиться с потерей Крыма и добровольно отделить от Украины Донбасс.

Все это идет абсолютно вразрез с официальной позицией нашего государства: и Крым, и часть Донбасса оккупированы Российской Федерацией, Украина никогда не согласится на это и требует возвращения этих территорий.

Предложение референдума вызвало и возмущение в медиапространстве. Например, политический аналитик Александр Солонько в статье в «Украинской правде» безапелляционно заявляет (выделение его): «Сначала государство должно возобновить свой суверенитет, а потом уже разрабатывать механизм возможного прямого волеизъявления».

Конечно, если «возобновить свой суверенитет», то есть вернуть в настоящее время потерянные территории, – то о чем речь, зачем тогда и референдумы. Вот только беда, что «возобновить» все никак не выходит, и это уже третий год.

Еще более категоричен в своем заявлении министр иностранных дел Павел Климкин. Он отбрасывает даже идею возвращения контроля Украины над Донбассом, если региону будет предоставлена автономия: «Если мы предоставим Донбассу автономию, как того хочет Россия, это будет путем к федерализации Украины, к ее ослаблению и разделению. Этого Россия и добивается. Это будет легитимизация русского протектората на Донбассе. После этого стратегия РФ заключается в том, чтобы втолкнуть этот протекторат обратно в состав Украины в качестве троянского коня».

Поэтому, лишь полное освобождение Донбасса и даже Крыма, спешно уже внесенного Россией в свой состав. Никаких автономий, федерализации, никакого референдума!

Прекрасная патриотическая позиция. Вот только как этого достичь? И почему и дальше раздаются другие предложения – окончательно отделить от Украины Крым и Донбасс? И уберечь «в чистоте» всю другую большую Украину, без сепаратизма и «троянских коней».

Это вроде бы логическое мнение продиктовано нашим бессилием и безнадежностью, что все решится нормальным путем – и вернем территории, и прекратится война. А еще такие предложения порождены устоявшейся, к сожалению, вот уже третье десятилетие философией нашего общества – избирать меньше из двух зол. Что апробировано на многочисленных выбориадах.

И все же, давайте если не поддержим ту идею об «отделении», то хотя бы поймем ее причины. Главная – война, которая продолжается, и гибель людей.

Немного истории. Не будем сейчас углубляться в начало этой войны. Это отдельная и большая тема – как именно мы потеряли Крым и Донбасс. Рано или поздно все это станет известным. Поговорим о последней, но очень затянутой и не завершенной поныне фазе трагедии – войне после «перемирия».

Что было до этого – лишь пунктирно. Захват русским десантом под руководством полковника Вооруженных сил РФ Гиркина города Славянск. Потом марш сепаратистов и десанта на Донецк, окончательный захват его, а также Луганска. Так называемые «референдумы» об отделении от Украины, создание «народных республик». Полная ликвидация власти Украинского государства на этой территории.

И закономерная для любой страны реакция нашего государства – подавление антигосударственного мятежа. К сожалению, это не удалось. Как только наша армия пошла в наступление летом 2014 года, Россия бросила на не подконтрольную нам территорию своих военных и вместе с местными «ополченцами»-сепаратистами нанесла тяжелые поражения нашей армии (Иловайск). Насколько наша армия была развалена «папередниками», насколько здесь проявилась бездарность новой власти, в частности военного руководства, а то и прямая измена – это тоже когда-то выяснится.

Пока еще констатируем факты: уже после нескольких дней настоящей войны, на конец августа – начало сентября, воюющие стороны сели за стол переговоров. В столице Беларуси Минске. Так родились первые Минские соглашения, подписанные 5 сентября 2014 года. Правда, на странном уровне: со стороны Украины – пенсионером Кучмой с непонятным статусом и полномочиями, со стороны России – второстепенным, хотя и официальным, лицом, а также представителями ОБСЕ. Это Организация безопасности и сотрудничества в Европе, по замыслу – мощная международная миротворческая структура, образованная еще по решению знаменитого Европейского совещания по безопасности и сотрудничеству в Хельсинки в 1975 году. ОБСЕ и в настоящий момент, с горем пополам, «миротворит» от имени Европы на Донбассе. Подписали соглашение и лидеры сепаратистов, хоть их и не признавали субъектами переговоров, то есть считали (и справедливо) марионетками.

О Минских соглашениях говорят уже свыше 2 лет, хотя далеко не все их читали. Наведем лишь пункт № 1 соглашения, главный при всех переговорах: «1. Обеспечить немедленное двустороннее прекращение применения оружия».

Прекратить огонь, боевые действия! Немедленно. Такое правило любого перемирия. А уже потом – вести переговоры вплоть до заключения полного мира, прекращения войны. Собственно, пути этого мира и были очерчены в следующих пунктах соглашения.

Через 15 дней участники переговоров в Минске подписали «Меморандум» от 20 сентября. Первым пунктом в нем дублируется пункт № 1 Минского соглашения. Вот он: «1. Прекращение применения оружия считается общим». Следующие 9 пунктов посвящены одному: конкретизируют детали этого прекращения боевых действий.

Казалось бы, все! Ни одного выстрела!

Война продолжалась. Пять месяцев кряду. Наконец состоялся Минск-2, на наивысшем уровне. Три президента – Франции, Украины, России, канцлер Германии, главы четырех государств, в том числе наибольших в Европе Германии и Франции. После тяжелых, почти круглосуточных переговоров главы государств 12 февраля 2015 года подписали Минскую Декларацию, которой полностью подтверждено действие Минского соглашения от 5 сентября 2014 года.

Главы государств постановили: немедленно прекратить войну! А дальше – мирное урегулирование, ликвидация одной из горячих точек Европы.

Все? Мир, никаких выстрелов? Однако идут следующие полтора года войны.

Каждый день на линии фронта в Донбассе все эти полтора года, как и предыдущие полгода – обстрелы из пушек, минометов, стрелкового оружия. Каждый день погибают наши военные. Почему они погибают? Почему ежедневно обстрелы? Этот вопрос – к миру, к Европе. Ведь Минскую Декларацию, кроме Украины (жертвы агрессии), кроме России (агрессора), подписали Германия и Франция. Вопросы к главам этих больших государств: ваша подпись чего-то стоит?

А теперь – вопрос к украинской власти. Она все эти 2 года устами своих «спикеров АТО» сообщала: «Сегодня погибли 2 наших военных, ранены 5». Для примера, потому что ежедневно раздавались какие-то другие цифры. Их тарабанили по телевизору миллионам украинцев уже спокойно, как сводку из обмолота зерновых или статистику о наличии свиней и птицы. А речь же идет о живых людях, наших украинцах, молодых солдатах. Если день-два обходились без погибших, то на следующий день сообщалось о нескольких смертях. При желании можно посчитать эту смертную статистику, скажем, засев в Интернете. Но (пусть простят за такую приблизительность) очевидно, что за 2 года войны, за более чем 700 дней обстрелов на Донбассе – в период «мира и перемирия»! – погибло сверх полтысяч наших военных. И несколько тысяч получили ранения. Причем они разные, некоторые делают людей калеками, и какому-то молодому парню судились до конца жизни быть без ноги или руки.

Кстати, о раненых. Ранения есть и смертельные, когда умирают через день-два после ранения, а иногда и через многие месяцы. Так вот, когда нам сообщают, что «сегодня один убитий, шесть раненых», сообщают ли впоследствии, что кто-то из этих раненых через день-два умер от ран? Или нас и дальше держат в притворстве и обмане, как и в целом в этой переполненной ложью войне?

Вряд ли сильно утешило небольшое затишье («режим тишины») в начале сентября. Разве мы можем сказать, что уже прозвучал последний выстрел этой войны? Вот и опять погибают солдаты. И как относительно тысяч молодых сыновей Украины, которые уже погибли или ранены в этих 2 года странного «перемирия»?

Повторю сказанное выше: нельзя отдавать нашу землю. Но так же нельзя, чтобы длились обстрелы и погибали люди. Выходит, мы – между двумя «нельзя»,  опять между двумя видами зла? Как быть?

Петр АНТОНЕНКО