Свидетельство: "Элита" в Голодомор жила по-пански

Во всех сёлах Черниговского района свирепствовал голод. Люди спасались, как могли, употребляя в еду что-нибудь, чтобы утолить зуд в желудке.

А все ли голодали? Были ли у нас"избранные", которым голодать не надлежало? Были, конечно. И не нужны три попытки, чтобы угадать о ком речь. Даже в имеющихся воспоминаниях случаются весьма красноречивые факты.

Свидетельство из Роища. Буерак Мария Андреевна, 1925 г.р. (ул. Зареченская, 125):

 

"Мать ходила смотреть за детьми к бригадиру, который ведал колхозной ригой. И матери тот бригадир давал немного хлеба. Мы сыты не были, но от голода не пухли, как было в других семьях. Помню, что ходили такие бригады людей по домам, искали зерно и продукты питания. К нам не приходили, потому что наш дядя был коммунистом".

Воспоминания Федосовой Марии Ивановны (1906 г.р.) и Федосовой Татьяны Ивановны (1915 г.р.) из того же Роища:

"В нашей семье никто от голода не умер. Мы в коммуну ходили. Собирали на поле мёрзлый картофель, сушили, потом делали “матаюники”. Весной собирали головки клевера, акацию, сушили, перетирали, а затем хлеб пекли. Но не всем такой голод был: коммунисты не голодали".

Бондарь Федора Филиповна (1913 г.р.) из Довжика:

„Мать умерла рано. В эти годы жила с отцом, братом и невесткой по улице Лесная. Отец шил сапоги, потому был в почёте. Пошил начальнику из села Левоньки, в знак благодарности тот устроил меня на работу за кусок хлеба”.

Полулях Виталина Алексеевна (1930 г.р.) из Киенки:

„Наша семья не голодала, потому что отец работал в заготзерно, так мог выписать и себе, и родственникам зерна”.

Тур Григорий Антонович (1925 г.р.) из Друцкого:

„Мы не голодали, потому что отец работал в колхозе, был активистом”.

Палий Татьяна Петровна (1923 г.р.) из Круглого:

„Недостатка еды не было, потому что отец работал бригадиром. А также имели корову в хозяйстве”.

Притыковский Алексей Филиппович (1922 г.р.) из Песок:

„Те семьи, которые шли в колхоз, не голодали. А наш отец не пошёл в колхоз, так мы бедствовали. Но когда к нам прислали председателя колхоза из Киева, то я сдружился с его сыном и ходил к ним гулять. У них была служанка, и когда я приходил, она давала мне есть”.

Нитченко Анна Фёдоровна (1922 г.р.) из Рудки:

„В годы голодомора меня мать отдала в служанки к богатой госпоже, я ухаживала за её детьми. Госпожа меня не обижала, хорошо относилась”. (Вероятно, не нужно напоминать, что в 1933-ом прежних дворян уже почти не осталось. А те, которые доживали в отдельных усадьбах, давно уже забыли, что такое богатство. Поэтому „госпожа” могла представлять только новую власть).

В Петрушине председатель колхоза Георгий Садовый по вечерам наигрывал на гармошке – весело ему было. А в некоторых семьях тогда по двое-трое детей за день умирало. И вместо спасения умирающих – концерты с песнями. Что интересно, в следующем году Садового даже наказали за аморальное поведение. Но поводом стало не безразличие к человеческому горю, и не „Пир во время чумы”, а то, что „пир” затянулся и на полях воцарился беспорядок. Вот этого власть ему не простила. То есть, знал бы меру – пел бы и дальше под гармошку.

Чистки кадров

Отдельный разговор – об исполнителях. Сегодня названы высшие должностные лица, на чьих плечах лежит ответственность за осуществление такого масштабного и жестокого преступления. Однако, не сам же Сталин и другие его соратники ходили по украинским сёлам, обыскивая дворы и подворья.

Преступные приказы на местах выполняли местные партийные клерки. В каждом селе были исполнители, были члены бригад – это не просто тысячи людей, это десятки тысяч, если не сотни. Поэтому совместными усилиями делали чёрное дело.

Кто – преодолевая совесть и остатки совести, кто – залив все чувства водкой и самогоном, а кто – с откровенным удовлетворением и садистскими наклонностями. Одно бесспорно: много, ой много было тогда людей, которые не смогли устоять против преступления, которые не нашли силу не делать зла.

Откуда их столько взялось? Как и в большинстве случаев, причины тому разные и они не всегда на поверхности. Здесь и целеустремлённая политика большевистской власти относительно подавления народной воли к сопротивлению – концлагеря, переполненные тюрьмы, массовые расстрелы заложников и родственников противников советской власти, другие виды террора не прошли бесследно. Люди были запуганы.

Не давали расслабиться и партийному активу, который испытывал постоянные чистки и массовое исключение из рядов партии, благодаря чему никто не мог чувствовать себя уверенно и постоянно находился в подвешенном состоянии.

Кроме того, такие сплошные чистки полностью изменили ту крестьянскую элиту, которая в 1917 году боролась за новую жизнь и отмечалась стойкими жизненными принципами, а потому слабо поддавалась манипуляциям и не могла допустить, чтобы человек из борца за лучшую жизнь превращался в банального преступника.

Постепенно их оттеснили в тень, или они сами оставили свои должности, не в силах больше терпеть „политику партии”. Следовательно при власти остались преимущественно люди беспринципные и „гибкие”, которые не имели никаких „комплексов” и готовы были переступить через всё.

Но и их власть не оставляла в покое. Да и где было ему взяться, если откровенно фантастические нормы хлебозаготовки выполнить было просто нереально. Один из признаков времени – постоянная перестановка руководящих кадров на всех уровнях. Не выполнил планы – всё, никто не ждал пока ты исправишься, выводы делались мгновенно.

Каждое заседание горпарткома (а именно он ведал так называемой „пригородной полосой”, куда входил почти весь нынешний Черниговский район) рассматривает десятки вопросов, и почти обязательно – „вопрос кадров”. Постоянные замены партсекретарей, председателей колхозов и сельсоветов стали почти привычным явлением.

В том же Петрушине за 1933 год имели возможность увидеть трёх секретарей партийной ячейки, трёх председателей сельсоветов, менялись председатели колхоза и директора школы. Что интересно, кадры чаще всего не списывались, а „тасовались”, как игральная колода – из одного села в другое. И только повторные „проколы” становились поводом для неутешительных выводов.

Поэтому особенно размышлять – жалеть ли голодающих и самому рисковать жизнью или ради спасения собственной шкуры не щадить других – элементарно не было времени.

Кстати, уже в 1934 году была проведена едва ли не самая масштабная партийная чистка, когда парторганизацию каждого села „проверили” по полной программе. Здесь тебе и проверка теоретических знаний, и неудобные вопросы относительно биографии или отдельных поступков задавали. Материалы проверки достаточно хорошо сохранились, поэтому каждый интересующийся может пересмотреть послужные списки тогдашних партийцев и убедиться, как часто приходилось им менять места работы и жительства.